Два балета Бориса Эйфмана – «Роден» и «Евгений Онегин» - в рамках Международного фестиваля классического балета имени Рудольфа Нуриева. За комментариями - к автору.
Первые постановки классика современного хореографического искусства в ставшем родным ему Ленинграде случились более сорока лет назад. А в 1977 году балетмейстер в хореографическом училище имени Вагановой создал собственный театр «Новый балет» при Ленконцерте. В 1990-е годы он стал называться Санкт-Петербургским государственным академическим Театром балета под руководством Бориса Эйфмана.
Уже тогда он шел на эксперимент – ставил балеты на музыку групп Yes и Pink Floyd, Белы Бартока и Стравинского, в новое время – даже на технт-треки. В репертуаре появились работы на темы русской литературы – Достоевского, Золя, Чехова. В Казани театр представляет два очень разных спектакля.
Как говорит Эйфман, идея сочинить спектакль по мотивам пушкинского романа в стихах возникла спонтанно, но сразу же поглотила его: «Мне было интересно поразмышлять о том, как внутренняя сущность Онегина и других персонажей романа могла бы проявиться в 1990-е и 2000-е . Время выбрано неслучайно, потому что и в жестокий период смуты (каким было первое постсоветское десятилетие для нашей страны), и во времена повсеместной меркантильности человеческая натура раскрывается наиболее полно». При этом сами герои остаются теми же: благородная Татьяна, пылкий Ленский, и «лишний человек» Онегин. Балет уже с успехом показывали на главных театральных сценах России, Америки и Европы.
В случае с «Роденом», который идет на сцене на протяжении уже пяти с лишним лет (он исполнялся на сценах Нью-Йорка, Парижа, Берлина, Лондона) Эйфман предпочел не заниматься «осовремениванием» истории любви Огюста Родена и Камиллы Клодель, а показать историю этой связи визуальными средствами, взявший за непростую задачу - попытаться увидеть мир глазами гения, готового отказаться от многих благ и радостей жизни во имя эстетических свершений. погружаясь в таинство рождения шедевров.
Выбор музыки для «Родена» также очевиден, как Чайковский для «Онегина» - это современники скульптора: Равель, Сен-Санс и Массне, хотя в ходе подготовки, по словам Эйфмана, было переслушано огромное количество французской музыки.
«В отношениях Родена и Камиллы смешались воедино творческая ревность, любовь, болезненные мании, отчаяние, - говорит Эйфман. Это была взрывная смесь из самых сильных эмоций, которые только может испытывать человек». При этом маэстро отмечает, что скульптор - творческий собрат хореографа: «Оба работают с человеческим телом, передают в пластике стихию страстей человеческих».
«Евгений Онегин», 26 мая
«Роден», 27-28 мая
Фото: Станислав Беляевский, Майкл Кури
Комментарии (0)