Координатор Центра прикладной урбанистики в Казани провела немало увлекательных дискуссий и лекций на тему городского развития и сообществ в нем, участвовала в защите Ометьевско-Горкинского лесопарка. Социолог подняла шум в связи со сносом пожарной каланчи на Мало-Московская. Памятник конструктивизма сохранят, из него сделают информационный центр. Для журнала Леонтьева написала эссе о непростых взаимоотношениях с Казанью.
Все началось с экскурсии по Новотатарской слободе, где юная репортер спросила меня, люблю ли я Казань. Вопрос дежурный, но для меня, как человеку, сотни раз задававшему подобные вопросы горожанам страны, он стал триггером. Ответ удивил и меня саму: «Я люблю Казань как семью, которую не выбирают, просто живут с тем, что есть, пусть и не всегда мирно, но это – родное». Ведь есть у меня и города возлюбленные, прилетая в которые, просто захлебываешься от счастья, воздуха, светотени, людей и видов. Тут разгневанный или усталый горожанин мне и скажет: «Ну и вали в них, раз такое дело». Отчасти он и будет прав.
Исследуя причины того, почему люди что-то делают сверх обывательского комфорта – открывают авторские кофейни, придумывают коллекции одежды с использованием национальных традиций, водят любительские экскурсии, спасают природу и животных, строят с соседями вскладчину детские площадки, я поняла что они… выбрали город, в котором живут. Выбрать город не обязательно - переехать в него, хотя это случается часто. Это значит - принять ответственность за то, какой он. Возвращаясь к метафорам: это не родительская семья, а собственная, где порядки, традицию и иерархию создают те, кто выбрали город в любимые, с которыми появляется смысл жить.
Смысл жить - это то, что отвечает на вопрос, от которого веет экзистенциальным ужасом, вопрос «Зачем это все?», «Для чего я?» и конкуренция между конфессиями, сообществами, политическими партиями, одежными брендами, городами и странами проходит именно здесь, в предоставлении человеку смыслов, которые он сможет ассоциировать с собой. Выбрать и успокоиться, перестать терзаться этими вопросами и начать строить мирную жизнь в той картине мира, которая ему соответствует. Ну, там – расписывать шкафы, рожать детей, сажать сады, чинить машины - вот это все, не без терзания уже другими вопросами, вроде «Как я должен делать это?».
Поиск смысла связан часто с поиском вдохновения, чего-то, что рождает в нас радость узнавания и открытия одновременно, что-то, о чем мы вспоминаем с теплотой, чем хвалимся перед другими, куда и к кому возвращаемся, когда устали или отчаялись. Мой поиск в Казани города возлюбленного лежит именно здесь – в поиске вдохновения, поиске того, на что сердце отзовется, того, что покажется личным, уникальным, только казанским. А Казань в ее худшем проявлении заносчива, дурно воспитана, любить копировать чужие формы, не слишком вникая в содержание и не способна оценить себя.
Свои линии жизни, любви и ума, орнаменты своих наличников и ритм этажей старого города, своих талантливых и дерзких детей смешанной крови, дать им любви больше, чем они унесли бы, а они уносят… себя к тем городам, где будут ценить их больше, свою переменчивость в минаретах и колокольнях, в деревенской рачительности и столичной широте. Казань хочется греть и голубить, водить за руку по ней самой же, поить чаем и кормить кыстыбыями за летним столом в саду дома на Волкова, плавать с ней в Волге и лежать в светлом речном песке, закрывать глаза ладонями и водить июньскими ночами – слушать соловьев и студентов консерватории в ленинском саду… и знакомить. Знакомить с теми, кто любит ее, кто узнает в ее чертах свое лицо. Не лицо молодящейся бабки, нищей преподавательницы старой школы, красавицы с дурным вкусом и без собственного мнения, как описали мне недавно ее друзья.
Фото: Зоя Антонова
Комментарии (0)