5 лучших байопиков всех времен

«Джеймс Дин» («James Dean», 2001)

Режиссер Марк Райделл

Актер и режиссер Марк Райделл несколько затерялся за спинами товарищей по Новому Голливуду вроде Питера Богдановича и Хэла Эшби. Широкий круг зрителей помнит его разве что по роли агента Вуди Аллена в картине «Голливудские финалы», более узкий — по лебединой песне Генри Фонды «На золотом пруду». Напоследок, будучи глубоким стариком, Райделл отдал запоздалый должок Джеймсу Дину, другу юношеских игрищ и забав. Сутулый секс-символ для обоих полов, белый клоун и заложник единственного, зато иконического образа, Дин (в исполнении своего тезки, кривляки Франко) одним пожатием плеча привычно очаровывал буквально каждого —  от наивных соучениц до железных боссов киностудий. Всех, кроме собственного отца Уинтона (Майкл Мориарти). Без этой семейно-драматической основы, во многом нафантазированной драматургом Израэлем Хоровицем, картина Райделла (поначалу, кстати, имевшая подзаголовок «Придуманная жизнь») неминуемо бы стала приземленной и сердечной, но уж слишком беглой реконструкцией биографической статьи о Дине на сайте IMDb.

«Иисус из Назарета» («Jesus of Nazareth», 1977)

Режиссер Франко Дзеффирелли

Эта 6-часовая экранизация curriculum vitae второго по важности персонажа Книги Книг с головой выдает своего творца. Оперный режиссер и известный поклонник мужской красоты Франко Дзеффирелли с неистовостью правоверного эстета бросился выполнять порученный Ватиканом заказ, чуть что стопоря рассказ и полностью сосредотачиваясь на интенсивной подсветке голубых глаз британского лицедея Роберта Пауэлла, весьма нестандартного исполнителя титульной партии. Божий первенец с кривоватыми зубами и по-кобыльи вытянутой физиономией, тем не менее, приглянулся и Папе Римскому с кардиналами, и простолюдинам из паствы, да и завзятым агностикам тоже — отсутствием слащавой позы, велеречивости и ложного пафоса. Разумеется, столь удачный подбор актера можно объяснить также и божественным вмешательством. Отметим в скобках, что английские киноииусы всегда казались слишком хорошими для этой роли — вспомнить, например, Джона Хёрта во «Всемирной истории, части 1-ой» Мэла Брукса или Кристиана Бэйла в телефильме «Мария, Мать Иисуса».

«Караваджо» («Caravaggio», 1986)

Режиссер Дерек Джармен

На исходе 1975 года под колесами автомобиля и палками ненайденных молодчиков гибнет 53-летний Пьер Паоло Пазолини, чтобы по прошествии короткого времени воскреснуть в дебютной картине Дерека Джармена «Себастьян». Эти двое «проклятых режиссеров» делили не только пристрастия в искусстве и политике, а также сексуальную ориентацию — символически равным кажется и отпущенный обоим срок жизни (СПИД унес Джармена в 52 года). Шляпочно познакомившись в реальной жизни, они встретились вновь на экране: английский постановщик сыграл главную роль в короткометражке о последней ночи Пазолини — за 26 лет до появления фильма схожей тематики («Пазолини» Абеля Феррары с Уиллемом Дефо).

В свою очередь, «Караваджо» тоже ведет счет предсмертным часам артиста – итальянского живописца Микеланджело Меризи да Караваджо (1571-1610), дебошира и картежника, мастера светотени и знатока темных сторон человеческой личности. «Я нашел Бога в вине и впустил в свое сердце, я написал свой портрет в образе Бахуса и разделил его судьбу», — твердит он в агоническом бреду. Память умирающего расцветает живыми картинами: пейзажами разгульных дней, натюрмортами затяжной работы, ростовыми портретами моделей и любовников — Рануччо (первая заметная роль Шона Бина; вы угадали — его убивают и тут) и Лену (дебют Тильды Суинтон).

Во второй раз обращаясь к удаленной эпохе, Джармен отказывается от присущей «Себастьяну» наносной аутентичности (там даже диалоги были прописаны на вульгарной латыни). Дизайнер по первой профессии, он, как платье, перешивает биографию центрального героя и размывает конкретный исторический период, невозмутимо вкрапляя анахронические детали: персонажи «Караваджо» курят сигареты, носят джинсы, водят мотоциклы и грузовики, пользуются калькуляторами и пишущими машинками. С одной стороны, такой постмодернистский прием отлично согласуется с изобразительной традицией. Взять, к примеру, магнум-опус Леонардо да Винчи «Тайная вечеря» — настолько узких и длинных столов, способных вместить 13 человек, две тысячи лет назад попросту не существовало. С другой стороны, Джармен снимает фильм о современном художнике — о себе, своих товарищах, последователях и, конечно же, учителях. «Если бы Караваджо родился заново в нашем столетии, он стал бы режиссером, Пазолини» — пылко манифестировал Джармен в мемуарах «Dancing Ledge».

«Караваджо» по-прежнему больно смотреть — это как смотреть на солнце (с той разницей, что Солнце в данном случае является филиалом Эрмитажа). Впрочем, что такое «визуальный стиль Дерека Джармена», в России, подчас сами того не ведая, представляют, наверное, все: людей, которые не видели снятый им для Pet Shop Boys клип «It’s a Sin», еще поискать.

«Ленни» («Lenny», 1974)

Режиссер Боб Фосси

Мизерная фильмография Боба Фосси напоминает маленькую коллекцию из пяти неограненных алмазов. Ярче других сверкают «Кабаре» и «Вся эта суета», ослепляя податливых зрителей и затмевая лучшую ленту американского хореографа — «Ленни». В этой черно-белой трагикомедии нет места хитрым танцам многолюдной массовки и свингам оркестра, здесь не услышать раскатистых зонгов, а сцена — своеобычная и главная декорация в картинах Фосси –— еле подсвечена одиноким софитом, в луче которого до смерти плавится опасный шутник Ленни Брюс, контркультурный стенд-ап комик (на деле, самый настоящий трагик). Дастин Хоффман растворяется в роли, как в серной кислоте — спустя 17 лет такой маневр повторит Вэл Килмер, бесследно сгинув в личине Джима Моррисона.

«Социальная сеть» («The Social Network», 2010)

Режиссер Дэвид Финчер

Тролль, лжец и девственник Марк Цукерберг в лице Джесси Айзенберга крадет (окей, доводит до ума) ценный концепт однокашников по Гарварду и, все выше взбираясь на пирамиду Маслоу, окутывает треть мира одной большой социальной сетью. Марку даже не приходится отказывать себе в повседневных привычках, поступаться принципами или торговать душой ради достижения цели — у него и души-то никогда не было. По сути, байопик о создателе Facebook — это поэма без героя, биография без объекта. Мучая актеров и команду несчетным количеством лишних дублей, Финчер пинчером вгрызается в чужие идеи и порой из самых захудалых, сырых и ледащих сценариев выколачивает какое-никакое кино («Игра», «Комната страха»). Бывший клипмейкер Мадонны натянул поводок до упора, стоило ему унюхать штучный, зрелый и по-хорошему старомодный текст Аарона Соркина — украшенный гроздью флэшбэков, изрезанный крюкообразными диалогами. Хотя, по правде, лучшие моменты этой словоблудливой драмы отмечены молчанием или же вовсе озвучены кудахтаньем (кадр с заточенной в клетку курицей) и заезженными в хвост и гриву классическими мелодиями (сцена соревнований по гребле под григовскую «В пещере горного короля» в высоком регистре).