Недавно я мыл посуду и понял, что мои дети никогда не узнают, что такое – печь свежий хлеб на домашней закваске, как это делала моя бабушка. Они вряд ли поймут, что значит ходить в ночное пасти лошадей, как об этом рассказывал мне отец. Мои дети и внуки вряд ли почувствуют, как крепко натопленная печка отдает свое тепло, когда ты забрался на нее с мороза в дальний угол.
Дмитрий Разумов,председатель общественной
организации по защите памятников
Иркутска «Наследие»
С каждым поколением мы теряем что-то невосполнимое: правки вносит технический прогресс, время и уклад. Слабость к цивилизации простительна, мы не сможем зарядить айфон от лучины или добираться до работы на двуколке, это было бы как минимум так же странно, как из острого чувства самобытности заставлять детей носить лапти в школу.
Уходят слова и реалии, для которых они были нужны. Что-то переходит за черту оседлости в парадигме века, как, например, бумажные билеты или компостеры в трамваях. И это, в общем-то, нормально.Странно и совсем не здорово было бы цепляться за плуг, имея в распоряжении трактор. Только такие рассуждения невозможно применить ко всему окружающему миру.
Искусство — то, что остается с нами навечно. Картины и архитектура — это самый надежный банк для хранения воспоминаний и традиций, того, что выделяет нас на черно-желтом фоне населения земли. Мы постоянно мечемся в поисках уникальности и идентичности, обсуждаем наш особенный путь — но пока что движемся лишь в сторону избавления от предметов нас создавших.
Сибиряк — даже в нашем космополитичном мире — это что-то особенное: сейчас еще мы представляем себе казаков-первопроходцев, декабристов, купцов, благородных людей, сибирские дивизионы героев, прошедших Великую Отечественную Войну, строителей легендарных электро станций и заводов, которые строили свой честный мир в промерзлом краю.
Но это — пока.
Можно, конечно, собрать все архитектурные сокровища и закрыть в резервации — вывести в музей. Но пока что у нас есть целые кварталы города,которые все вместе создают ансамбль и хранят атмосферу старого города, которая так сильно впечатляет иностранных туристов. Законсервировать дух города и перенести его в другое место вряд ли кому-либо под силу.
Архитектура — молчаливый памятник прошлого, хранилище нашей особенности и самобытности — исчезает. Мы едва можем объяснить своим детям символику резных наличников и назначение утвари на купеческих дворах в Музее деревянного зодчества. Мы читаем статьи с романтичными заголовками «уходящая натура» и вздыхаем. А почему и куда она, собственно, уходит?
Может, стоит задуматься, туда ли нас ведут избранники народа и правда ли мы должны прийти к какому-то среднему знаменателю, быть как все? Мне становится жутковато при мысли, что наш город станет похожим на вычищенный, индустриальный Красноярск или Новосибирск. Если мы потеряем часть себя в мире — стоит ли оно того?
рельефные барочные элементы, и кружево пропильного декора. Во второй половине XIX —начале XX веков в убранстве фасадов массовой жилой застройки получила широкое распространение пропильная резьба. Доступность приема привела к тому, что деревянным кружевом стали украшать буквально все элементы фасада и ворот. Такой подход закрепила докатившаяся до Иркутска в конце XIX века волна неорусского стиля в архитектуре, ориентированного на деревянное зодчество и построенного на контрасте открытого сруба с ажурностью пропильной резьбы. Наиболее интересные примеры — детский сад на улице Горького, 5, комплекс построек метеостанции, усадьба Сукачева.
«Наследие» — общественная организация, которая была создана для защиты памятников архитектуры в Иркутске. Ее сторонники выступают в защиту памятников в судах, проводят пикеты и активно общаются со СМИ, ведут просветительскую работу среди горожан.
Поддержать проекты фонда может каждый из нас — а вместе мы сможем сохранить для
будущих поколений лучшее и неповторимое.
КЛАССИЧЕСКИЙ ПРИМЕР
Дом Шубиных — старейшее деревянное сооружение города Иркутска. Здание было построено в XVIII веке. Является памятником архитектуры федерального значения. Дом был назван, предположительно, в честь своего владельца — местного мещанина Шубина. Это деревянное здание, выполненное в стиле традиционной иркутской планировки.
Одноэтажный старинный особняк с прирубом к боковому фасаду был выстроен из сосны «в обло», то есть с выпуском концов бревен. Немного позже его обшили досками и декорировали резьбой. Антресольный этаж представляет собой одну из характерных архитектурных хитростей XVIII века — в то время в городе Иркутске был наложен официальный запрет на возведение двухэтажных домов.
ЧЕМ БОГАТЫ, ТЕМ И РАДЫ
Со времен основания города в середине XVII века и до конца XIX века дерево служило основным строительным материалом, что естественно для Сибири. Обычно строители брали древесину хвойных пород — сосну и лиственницу, реже — кедр. Каменные постройки в Иркутске появились тоже достаточно рано — в 1706 году была построена кирпичная Спасская церковь. Но массовое применение кирпич получил лишь с конца XIX века, однако не вытеснил дерево.
ТЕКСТ: ДМИТРИЙ РАЗУМОВ
СТАТИСТИКА: ВИТАЛИЙ ТКАЧЕВ.
ФОТО: ЯНА УШАКОВА , АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ.
Комментарии (0)