Петербуржец в 4-м поколении Алексей Сенников о предках в морфлоте и космонавтике

Мой прадед по линии матери, Василий Андреевич Летавин, был начальником лудильного цеха на заводе им. А. Марти, позже вошедшего в состав Адмиралтейских верфей. На заводе строили корабли и готовили их к спуску на воду. Прадед часто ездил в Хельсинки, тогда российский город Гельсингфорс, и выполнял работы на финских верфях. 

Известно, что Василий Андреевич не принял революцию, но на его судьбе это никак не отразилось – он так и остался работать на заводе до конца своей жизни. Умер же прадед в сороковом году – после бани выпил холодного пива и слег с воспалением легких, но уже не оправился. Похоронен он на старинном городском Красненьковском кладбище. 

В семейном архиве остались две фотографии прадедушки. Он родился в 1880-м году и, судя по первой фотокарточке, служил в армии. Карточка без подписи, но так и неизвестно, участвовал ли Василий Андреевич в войнах или нет. Вторая же фотография датирована 1914-м годом, и на ней уже вся семья: прадедушка и прабабушка вместе с дочерьми.

Второй прадед по линии отца, Николай Васильевич Чистяков, родился в Костромской области.  После строительства железной дороги от Санкт-Петербурга до Костромы, переехал в Петербург. Здесь уже открыл дело и занялся реставрацией. Восстанавливал плафоны в Эрмитаже и участвовал в оформлении Спаса на Крови в 1896-1899 годах. Он тоже ездил в командировки, бывал в Таллине, где занимался реставрацией Кадриорга. После смерти похоронен на Смоленском кладбище.

Дедушка и бабушка, Василий Николаевич и Елизавета Васильевна Чистяковы, познакомились на заводе «Электросила». В 1932 году дед вступил в партию, и уже партийное руководство завода повлияло на его жизнь – Василия Николаевича направили в хозяйственный отдел. Когда началась Финская война, дедушка занялся снабжением армии, а затем уже оказался на фронтах Великой Отечественной. Василий Николаевич служил интендантом Северного морского флота в звании капитана. У него произошел инцидент на службе: поссорился с кем-то из вышестоящего командования и влепил пощечину. Подробностей мы не знаем, но после этого он попал в штрафной батальон. В его составе занимался захватом немецких грузовых кораблей. После окончания операции дедушка и его товарищи оставались на борту и ждали, пока их заберут. Они сидели на брошенных судах днями, не зная, потопят ли их немцы или успеют спасти свои. Спустя несколько подобных операций его восстановили в звании интенданта, а впоследствии вручили орден Красной звезды и медаль «За боевые заслуги».

Когда к власти пришел Хрущев, Василий Николаевич не принял нового руководителя и даже участвовал в заговоре против него из-за чего и потерял работу. Обратно был восстановлен уже после прихода Брежнева, правда, уже не в армии – дедушка занялся обслуживанием и снабжением дворцово-паркового ансамбля.

Бабушка и мама (она родилась в 17 июля 1941) оставались в Ленинграде до 1942 года. По их рассказам, никто не думал, что будет блокада. Никто не запасался ни едой, ни предметами первой необходимости, вообще ничем. Бабушка всегда вспоминала, как они перебирались через Дорогу жизни: как без промедления проехали мимо только что ушедшей под лед машины, потому что нельзя было останавливаться. Иначе бы тоже ушли под воду, потому что путь простреливали немцы с воздуха. Елизавета Васильевна вспоминала, что никто их не встречал на той стороне. Люди приезжали попросту в никуда, сами бегали и что-то искали в сумасшедший ветер и холод. Все было не так, как сегодня рассказывает история. И хотя им удалось уехать из города и спастись, дедушка, вплоть до 1943 года, думал, мама и бабушка умерли в Ленинграде.

Мои родители, Сергей Георгиевич и Марина Васильевна Сенниковы, занимались химией. Отец был член-корреспондент Академии наук, а мама – кандидат химических наук. Они работали с температурными материалами в космической отрасли, трудились над жаропрочными материалами для покрытия ракет. Конкретно эти разработки касались взлета, когда аппарат, выходя на орбиту и преодолевая слои атмосферы, не должен сгореть. Но это продолжалось, пока существовал Советский Союз, сейчас мама работает секретарем-референтом в Союзе писателей России.

Моя мама – блокадница, и я, как потомок жителя блокадного Ленинграда, вхожу в Международную ассоциацию общественных организаций блокадников города-героя Ленинграда. Я стараюсь подтолкнуть членов ассоциации к активности в интернете. В силу того, что работаю в социальной сети «Одноклассники», это намного проще. Но в организации – люди старой закалки: интернет, как средство распространения информации, не внушает им особого доверия. Поэтому я жду, пока мои предложения перестанут казаться нереальными.

У нас в стране есть две столицы, которые постоянно меняются. За свою жизнь я часто бывал в Москве, но там все очень агрессивно и на больших контрастах — в Петербурге же ты ощущаешь спокойствие и размеренность жизни. Я объездил практически все крупные города России и скажу с уверенностью, что у нашего своя атмосфера. Мама часто цитирует, когда мы возвращаемся в Петербург: «Вот моя деревня, вот мой дом родной!». Приезжаю сюда и понимаю, что никакие другие города мне не нужны.