18+
  • Мода
  • Герои
Герои

Максим Исаев и Павел Семченко: «Если говорить о нашей ролевой модели, то это Незнайка»

 БОГЕМА 

Уже двадцать пять лет основатели AXЕ не выходят из экспериментальной лаборатории своего инженерного театра: они ставят алхимические опыты в хеппенинге, перформансе, драме и стиле, синтезируя из приобретенной в канадском секонде шубы камзол Мефистофеля.

Максим Исаев, Павел Семченко
Максим Исаев, Павел Семченко
Максим Исаев
Максим Исаев
Павел Семченко
Павел Семченко
Максим Исаев, Павел Семченко
Максим Исаев, Павел Семченко

Мы работаем в театре, и костюм — один из инструментов художественной выразительности. Как художники, мы любим этим инструментом пользоваться. С годами грань между реальной жизнью и театральной стерлась, все перешло со сцены в быт и наоборот. Дресс-код позволяет создать некую скорлупу, скафандр, в котором ты спокойно выходишь в космос, вакуум, на темную сторону Луны и страны, которая нас окружает. С ноября в Петербурге наступает массовое уныние, что отражается в первую очередь на внешнем виде. Зима не помеха лондонцам, берлинцам или стокгольмцам, а петербургский стиль остался где-то в Серебряном веке. В идеальном мире мы бы описали его как желание соответствовать возвышенному, утонченному, холодному нордическому духу. У нас есть четкие критерии красоты: Раннее Возрождение, в частности Джотто. В далекой юности восхищение вызывал режиссер Сергей Параджанов, его способность жонглировать элементами одежды, декора, умение сочетать фольклорные, урбанистические и фантасмагорические элементы. Мы считаем его одним из своих учителей. Если говорить о наставниках, то это Борис Юрьевич Понизовский, благодаря которому мы возникли, состоялись, сгустились. В Ленинграде жил удивительный мистификатор, который декларировал, что занимается театром, но на самом деле был философом, одним из самых неизвестных парадоксальных и мощных мыслителей XX века. Мы были его соратниками, учениками, друзьями. Борис нам вставил мозги. Он умер в 1995 году. У Понизовского была концепция: не только актер должен быть автором, но и зритель. Мы тоже не настаиваем на индивидуальном прочтении текста, который предлагаем в спектаклях. Его можно интерпретировать сотнями разными способов, и мы настаиваем на том, что любой из них будет верным. Особенно хорошо Борис работал с предметом и пространством. Он повлиял на всех деятелей ленинградской культуры, но никто об этом не говорит. Он — андеграундный герой не Петербурга, а именно Ленинграда, ушедшего поколения. Ленинградским стилем была немного гипертрофированная вежливость, неспешность, никто не бегал за транспортом. А сейчас в городе эстетическая и идеологическая невнятица. Мы ждем, что начнется что-то подобное перестройке. Понятное дело, что оснований для этого у нас нет никаких, но есть надежда. Энергия коллапса предполагает нечто яркое и выразительное. Сейчас такой энергии нет, поэтому все прогрессивное человечество ждет, когда это случится. Ведь институт уродства и фриков все время то набирал популярность, то уходил в тень, что связано с политическим и бытовым контекстом.

В нашем Инженерном театре нет разделения на актеров, режиссеров, монтировщиков, грузчиков, специалистов по трюкам, мы — все в одном. Поэтому мы носим американский деним с промасленными швами, вещи старых голландских марок, специализирующихся на докерской спецодежде, рабочие желтые кожаные перчатки. В России покупаем винтаж, секонд-хенд, барахло, недавно в Суздале нашли хлопковую зеленую рубаху в белый горох. Почти все из аксессуаров везем с гастролей: шляпы, перчатки, ботинки, жилетки, шар фики, платочки. В Гамбурге есть магазин с дико странными вещами, куда мы идем прямо с вокзала. Владелец — англичанин. У него мы купили шведские сандалии 1956 года для военных почтальонов. Павел сразу надел их, и по дороге три супермодника спросили, где такие дают. С этим у нас вообще богатый опыт. В Лондоне мы поехали прогуляться по Кэмдену, там к нам немедленно подошли японки и попросили разрешения сфотографироваться с нами как с представителями местной субкультуры. Из Японии мы привезли кимоно XIX века и разнообразные шляпы и шапки — у них настоящий культ головных уборов. Мы были в японской деревне, она выглядит как нечто среднее между Средневековьем и 1920-ми годами. Там пустынно, только бредет себе крестьянин, привязав дрозда за шею к палочке. А в Токио в это время модники тусуются. Иногда мы покупаем что-то и знаем, что поносим какое-то время, а потом отдадим в спектакль. Была у нас длинная, почти до пола, шуба из канадского секонда, мы ее потом перешили в камзол для Мефистофеля. Если говорить о нашей ролевой модели, то это Незнайка: он всегда носит яркие рубашки, немыслимые штаны канареечного цвета, шляпу и галстук. Такой ролевой игре вполне можно подражать.

 

Интервью: Ксения Гощицкая
Фото: Наталья Скворцова
Благодарим коллекциониста Сергея Бобовникова за предоставленный для съемок ковер ВСХВ (Мстёрская ковровая фабрика, 1940-е годы)

Следите за нашими новостями в Telegram
Материал из номера:
Декабрь 2015
Люди:
Максим Исаев, Павел Семченко

Комментарии (0)